Неточные совпадения
Затем, при помощи прочитанной еще в отрочестве по настоянию отца «Истории крестьянских войн в Германии» и «Политических движений русского народа», воображение
создало мрачную картину: лунной ночью, по извилистым дорогам, среди полей, катятся от деревни к деревне густые, темные толпы, окружают усадьбы помещиков, трутся о них; вспыхивают огромные костры огня, а люди кричат, свистят, воют, черной массой катятся дальше, все возрастая, как бы поднимаясь из земли; впереди их мчатся табуны испуганных лошадей, сзади умножаются холмы огня, над ними — тучи дыма,
неба — не видно, а земля — пустеет, верхний слой ее как бы скатывается ковром, образуя все новые, живые, черные валы.
А
создать Сибирь не так легко, как
создать что-нибудь под благословенным
небом…
Чуткое воображение, полное грез и ожиданий,
создает среди безмолвия эти звуки, а на фоне этой синевы
небес какие-то отдаленные образы…
Вечерние сумерки, хлопья снега, лениво падающего с
неба, и угрюмый, молчаливый лес — все это вместе
создавало картину бесконечно тоскливую…
— Не правда ли я очень безобразен! — воскликнул Вадим. Она пустила его руку. — Да, — продолжал он. — Я это знаю сам. —
Небо не хотело, чтоб меня кто-нибудь любил на свете, потому что оно
создало меня для ненависти; — завтра ты всё узнаешь: — на что мне беречь тебя? — О, если б… не укоряй за долгое молчанье. — Быть может настанет время и ты подумаешь: зачем этот человек не родился немым, слепым и глухим, — если он мог родиться кривобоким и горбатым?..
Изливал он елей и возжигал курение Изиде и Озири-су египетским, брату и сестре, соединившимся браком еще во чреве матери своей и зачавшим там бога Гора, и Деркето, рыбообразной богине тирской, и Анубису с собачьей головой, богу бальзамирования, и вавилонскому Оанну, и Дагону филистимскому, и Арденаго ассирийскому, и Утсабу, идолу ниневийскому, и мрачной Кибелле, и Бэл-Меродоху, покровителю Вавилона — богу планеты Юпитер, и халдейскому Ору — богу вечного огня, и таинственной Омороге — праматери богов, которую Бэл рассек на две части,
создав из них
небо и землю, а из головы — людей; и поклонялся царь еще богине Атанаис, в честь которой девушки Финикии, Лидии, Армении и Персии отдавали прохожим свое тело, как священную жертву, на пороге храмов.
К чему служили мои детские мечты? разве есть необходимость предчувствовать напрасно? будучи ребенком, я часто, под влиянием светлого
неба, светлого солнца, веселой природы,
создавала себе существа такие, каких требовало мое сердце; они следовали за мною всюду, я разговаривала с ними днем и ночью; они украшали для меня весь мир.
Бледные девы Севера не поверят этому; они не знают этого ада страстей, привыкнувшие к своим мечтам о духовном, о
небе, то есть не о настоящем
небе, а о том, которое они
создали себе для бегства от скупой и туманной природы.
Никита всегда вносил на сапогах грязь; в окна глядело серое, тусклое
небо, и все это
создавало ощущение чего-то нечистого, беспорядочного.
Звонкие голоса мельников, ловивших доски, сияние
неба и солнца, разноголосый крик на той стороне, казавшийся так же веселым под этим чистым
небом, белый клубочек дыма — все это
создавало живую и радостную картину и наполняло душу бодростью и желанием деятельности, такой же живой и веселой.
Но она нашла меня и приехала со скорым поездом, — она очень торопилась! — и две недели под превосходным
небом Италии совершалась одна из нелепейших комедий, какие только может
создать человеческий гений.
— Завидую ему, — говорил молодой человек, — он не тащится шаг за шагом по одной дороге с толпою. Он махнул крылами гения и живет высоко, выше земных. Если и упадет, по крайней мере летал под
небом. Утешительно думать, что он победит вещественность и
создаст себе дивный, бессмертный памятник, которому и наша Италия будет некогда поклоняться.
Ты восстановляешь его, снова служишь ему с благоговением, приносишь чистые жертвы, достойные божества,
созидаешь ему храм до
неба; но чернь говорит: «Кумир осквернен» — и бежит поклоняться другим богам.
— Нет, царь. Не светел ты, потому что лицо твое хмуро и сурово. Я видела солнце, которое светло и могуче, от одного его луча идет столько тепла и света! Не знаю, мудр ли ты, но знаю, что Тот, Кто
создал тебя и твоих подданных, мудрее тебя. Нет, ты не прекрасен, царь: человек с такими глазами не может быть прекрасным; я вижу кроткое, ласковое
небо, оно — прекрасно, а не ты…
Была чудная тихая ночь. Луна с безоблачнного, усыпанного мириадами звезд
неба лила на землю кроткий волшебный свет, таинственно отражавшийся в оконечностях медных крестов на решетке, окружающей старый дуб. Вокруг «проклятого места» царило ужасное безмолвие. Поднявшийся с протекающей невдалеке реки туман окутывал берег и часть старого парка, примыкающего к нему,
создавая между стволами и листвой вековых деревьев какие-то фантастические образы.